“Налог на человеческие жизни”. Как российский бизнес платит за мобилизацию

Мобилизация в России нанесла серьезный удар по бизнесу. Предприниматели теряют сотрудников, в компаниях приостанавливаются рабочие процессы, а иногда речь и вовсе идет о закрытии. Русская служба Би-би-си поговорила с представителями малого и среднего бизнеса о том, как частичная мобилизация повлияла на их работу.

“Курьеры в армии, клиенты за границей! Это цели всего задуманного? Тупик!”, – написал в “Фейсбуке” основатель рыбной компании Hot Fish Алексей Горячев в начале октября.

Бизнесмен позиционирует себя аполитичным. “Вне политики – это когда ты занят бизнес-процессом так, что нет времени на бесконечные чаты и каналы”, – объяснял он в одном из постов. Однако в комментариях и по некоторым постам видно, что политическая позиция у него все-таки есть. Например, в августе Горячев опубликовал пост с текстом о том, что жизнь продолжается, и со своей фотографией в футболке с надписью “Я *** (плевал на) ваши санкции”.

В последние недели посты Горячева, которые он выкладывает каждый день, становятся все более пессимистичными. “Идем -28% по сравнению с прошлым годом. Сократили все и вся!”, – написал Горячев.

Недавно Горячев сообщил о мобилизации бизнес-партнера, который управлял производством икры на Сахалине. “Без него не знаю теперь как и быть. […] Будущее нашей компании стало туманным. При нынешней ситуации в торговле закроюсь примерно к началу ноября. У всех шок”, – написал бизнесмен.

Би-би-си не удалось узнать, изменили ли проблемы в бизнесе взгляды Горячева, – он отказался от разговора. Ситуация Горячева типична для российского бизнеса: компании говорят о падении продаж и боятся мобилизации ценных сотрудников.

На фоне мобилизации резко изменилось эмоциональное состояние в коллективах, рассказывает ресторатор, основатель группы компаний Hurma Дмитрий Левицкий.

“Среди сотрудников паника: многим из них до 35 лет, и, конечно, кто-то получил повестку, кто-то боится получить, кто-то уехал, уволился и теперь просит взять по договору без оформления в штат. Из-за паники в коллективах происходит раздрай – головы у людей немного не в сторону работы направлены”, – описывает ситуацию Левицкий.

Ювелирная отрасль погружена в глубочайшую депрессию, рассказывает генеральный директор ассоциации “Гильдия ювелиров России” Эдуард Уткин. Помимо потери сотрудников, отрасль переживает резкое снижение продаж.

Мобилизация особенно повлияла на небольшие производственные предприятия, рассказывает Уткин. Там, как правило, на каждом участке работает только один человек с узкой специализацией – например, литье, полировка, вулканизация. “Если забирают даже одного человека, останавливается весь производственный цикл, – говорит Уткин. – Это как если из часов убрать одну шестеренку: вроде бы много еще остается, но весь механизм уже не работает. Заменить такого человека – это проблема, и производство полностью останавливается”

Из около 1800 сотрудников мебельной компании Mr. Doors на фронт ушли 30 человек, рассказывает сооснователь предприятия Максим Валецкий. В основном это рабочие региональных предприятий.

“Им некуда деться. На удаленку они не пойдут, не уедут – у них семьи, родители, алименты и потребительские кредиты. Мобилизация сегодня классовая: в основном идут служить менее обеспеченные. Более того, люди законопослушные и уверены, что раз сказали, то идти надо”, – рассказывает Валецкий.

Пока для бизнеса ситуация не критична, но если потеря сотрудников продолжится, то главным следствием будет снижение объемов производства, добавляет бизнесмен. Особенно может быть заметна потеря сотрудников со специальными навыками. Для таких специалистов компания пытается получить бронь через местные администрации, потому что заменить их очень сложно.

Мобилизация особенно ухудшит ситуацию в отраслях, связанных с ручным трудом, таких как логистика или рабочие специальности, считает генеральный директор “Infoline-Аналитика” Михаил Бурмистров.

Отличие текущей волны мобилизации – в ее выраженном классовом разделении, добавляет эксперт. Наиболее обеспеченные люди покинули Россию, что косвенно доказывает падение спроса на товары высокого ценового сегмента – недвижимость, автомобили и технику.

“Уезжают высокооплачиваемые люди, которые, кроме налогов, дают работу большому количеству других людей, – говорит профессор финансов IE Business School Максим Миронов. – И речь идет не только о бизнесменах – именно эти люди в основном пользуются работой нянь, заказывают ландшафтный дизайн и тратят больше на услуги”

Уход мужчин на фронт или отъезд в другие страны сказался на спросе на товары и услуги. Ресторатор Дмитрий Левицкий оценивает падение выручки в банкетной сфере на 20%. Люди отменяют бронирования залов для проведения праздников, которые были запланированы задолго до объявления мобилизации.

Кроме 10% сотрудников сеть барбершопов TopGun потеряла почти половину клиентов, рассказывает основатель бизнеса Алексей Локонцев. Бизнесу, ориентированному исключительно на мужчин, сейчас приходится особенно сложно. Локонцев оценивает потери выручки по итогам месяца примерно в 20%.

“Мы всегда находимся в состоянии эффекта ожидания неизвестного будущего”, – говорит он.

Фитнес-индустрия весьма чувствительна к информационным всплескам и всегда зеркально отражает ситуацию, рассказывает президент Национального фитнес-сообщества Елена Силина. Через неделю после объявления мобилизации продажи в отрасли упали в среднем на 25%, а первая декада октября закончилась с результатом минус 35% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. При этом в приграничных с Украиной регионах падение достигло 70%.

“Отрасль только стала поднимать голову после пережитых кризисных двух лет пандемии”, – рассказывает Елена Силина. По итогам того кризиса российская фитнес-индустрия потеряла около 40% объектов: из 13 тысяч осталось 7800 (данные на начало 2022 года). В сентябре для индустрии обычно начинается новый сезон после летнего затишья. В этом году он не состоялся.

По данным Национального фитнес-сообщества, мобилизация коснулась от 5 до 10% сотрудников сферы. Это слишком значимый процент, говорит Силина: каждый специалист имеет свою годами наработанную клиентскую базу, узкопрофильных сотрудников заменить очень сложно, профессиональная подготовка с учетом курсов повышения квалификации занимает не один год.

“Выпадение этих людей из состава приводит к тому, что фитнес-индустрия теряет в качестве, – рассказывает собеседник Би-би-си из фитнес-индустрии, пожелавший остаться анонимным. – Мы прекрасно понимаем, что, вероятнее всего, на этом история не остановится. Повестки продолжают приходить, а в нашей отрасли в основном задействованы парни от 20-22 до 40-42 лет – тот самый возраст, который интересен с точки зрения мобилизации”.

“Когда сохраняется высокий уровень неопределенности для бизнеса, очень сложно размышлять о стратегии. Начинается сильное выгорание, тревожность – это может не очень позитивно повлиять на атмосферу в команде”, – говорит президент бизнес-сообщества “Эквиум” Егор Евланников.

“Эквиум” был основан бизнесменом Игорем Рыбаковым и объединяет предпринимателей, среди резидентов проекта – основатели юридических консультаций, архитектурных бюро, технологических стартапов, производственных и других компаний.

К началу мобилизации российское законодательство запрещало военнослужащим заниматься предпринимательством. 18 октября Госдума одобрила в первом чтении законопроект, который позволит мобилизованным бизнесменам продолжать управлять компаниями через доверенных лиц.

Правительство пообещало бизнесменам дать время на передачу дел перед отправкой на фронт. Сначала премьер-министр Михаил Мишустин говорил о пяти днях, однако во внесенном в Госдуму законопроекте речь идет о семидневной отсрочке.

Бизнес обеспокоен – это все равно слишком короткий срок. Меры, которые предлагают власти, предприниматели считают недостаточными.

С просьбой дать отсрочку от призыва любым компаниям к Мишустину обращалась четверка деловых объединений – Российский союз промышленников и предпринимателей, “Деловая Россия”, “Опора России”, Торгово-промышленная палата, а также госкорпорация МСП. Главы этих ассоциаций просили забронировать от мобилизации 30-50% сотрудников, пребывающих в запасе, вне зависимости от сферы компании, а также дать отсрочку учредителям и гендиректорам.

“По моему ощущению, один предприниматель в качестве рядового на фронте принесет меньше пользы стране, чем работая в качестве генерального директора, – говорит Егор Евланников. – Давая даже десять рабочих мест, чтобы семьи могли обеспечить себя, он делает так, чтобы эти люди не находились на иждивении у государства”.

Пока компании заняты попыткой получить брони для управленцев и сотрудников, трудно оценить влияние мобилизации на экономику, отмечает Максим Миронов. “Но эффекты в качестве экономических потерь для бюджета начнутся уже в следующем году”, – говорит экономист.

Профессор экономики Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Олег Ицхоки называет экономические последствия мобилизации вторичными по сравнению с происходящим на фронте.

“Экономика не является источником новостей, которые меняют ход этой войны, но это поменяется со временем, – отмечает экономист. – Дефицит, падение доходов от экспорта энергоносителей, замедление экономики – все это приведет к безработице, а мобилизация нанесет большой демографический удар. Но все эффекты произойдут в 2023 году, а до этого произойдет еще очень много новостей, которые повлияют на ситуацию. Острый кризис не случится в один момент – он принесет последствия на много лет вперед”.

На прошлой неделе Владимир Путин, заявив о мобилизации 222 тысяч человек, пообещал, что мобилизация закончится в течение двух недель – то есть до конца октября. “Ничего дополнительного не планируется. Никаких предложений от минобороны на этот счет не поступало и в обозримом будущем я не вижу никакой необходимости”, – сказал Путин.

Ицхоки и его коллега Максим Миронов подсчитали, что для целевой группы – мужчин 20-35 лет без оснований на отсрочку – вероятность быть призванными превышает 25%. В своих расчетах они, правда, основывались на других предпосылках: в течение ближайших шести месяцев власти попытаются мобилизовать от 700 тысяч до миллиона человек.

Ицхоки говорит, что в России теперь введен “налог на человеческие жизни”.

“Контракт государства с обществом изменился и перешел из плоскости, где забирали экономическое благосостояние, в плоскость, где забирают жизни”, – говорит Олег Ицхоки.