By
Российские государственники любят говорить, что Запад во главе с Америкой ведет против нашей страны тотальную санкционную войну. Однако, если пообщаться с западными чиновниками, придумывающими и внедряющими санкции, можно заметить некоторые красные линии, которые эти люди стараются не переходить. Линии эти очерчиваются как общими заботами о здоровье мировой экономики, и прежде всего самих стран санкционной коалиции, так и внутренней политикой.
В нынешнем году главное правило любых санкций — они должны приносить урон тому, на кого их накладывают, а не той стороне, которая их накладывает,— оказалось нарушено.
Вал ужасных кадров с Украины настолько шокировал западных законодателей и публику, что за пару месяцев боевых действий санкции стали куда жестче, чем виделись их авторам до 24 февраля.
Но и в этих условиях администрация США хочет сохранить монополию на принятие санкций. Пока ограничительные меры принимают президент и Минфин США, их можно использовать как гибкий инструмент — вводить за «плохое поведение» оппонента и снимать за «хорошее». Если же санкционную политику возьмут в свои руки законодатели, то отменять санкции станет гораздо сложнее — печально известная поправка Джексона—Вэника, ограничивавшая торговлю США со странами, препятствующими свободной эмиграции, тому пример. Принятая в 1974 году и утратившая актуальность к 1987-му, она была отменена в отношении России только в 2012-м. Соответственно, чиновники должны все время идти по тонкой грани — быть жесткими, чтобы не вызывать у Конгресса соблазн начать самому штамповать санкции, и в то же время прагматичными, чтобы не навредить собственной экономике.
А если вреда не избежать, надо хотя бы минимизировать ущерб. Именно поэтому в рамках продовольственной сделки, заключенной в Стамбуле в июле, сотрудники Госдепа и Минфина США общались с игроками рынка перевозок и трейдерами зерна и удобрений, объясняя, как они могут работать с грузами из РФ.
И именно поэтому санкционщики стараются быть деликатными с секторами экономики, где РФ является серьезным международным игроком, например с металлургией и атомной энергетикой.
Даже потолок цен на нефть задуман так, чтобы сократить доходы Москвы от экспорта, но все же оставить нефть из России на мировом рынке.
Главных проблем у такого подхода две. Во-первых, он не учитывает неожиданных контрсанкций. Например, как действовать, если Россия вдруг решит перекрыть экспорт нефти в страны, устанавливающие ценовой потолок, на Западе сейчас не знают. Во-вторых, наиболее мощные санкционные патроны, видимо, отстреляны, и одними экономическими мерами в случае радикальной эскалации напряженности западные чиновники уже вряд ли смогут обойтись. Как бы им этого ни хотелось.
