By
Государственное Агентство Украины по культуре и вопросам культурного просвещения назвала в марте нового лауреата премии имени Шолом-Алейхема за 2024 год: им стал писатель Алексей Никитин. Премией отмечен его роман «Бат-Амі». Такое название получил в украинском переводе роман «От лица огня», выпущенный в Украине издательством «Лаурус» и рассказывающий историю киевской украинско-еврейской семьи в годы Второй мировой войны. В 2023 году роман «От лица огня» выпустило издательство Freedom Letters в сотрудничестве с «Лаурусом».
Свое произведение Никитин создал на основе рассекреченных десятью годами ранее документов Первого управления НКВД УССР. В основу фабулы легла киевская городская легенда о молодом боксере Илье Гольдинове.
– Перед войной он уже был чемпионом Украины в тяжелом весе, в 1941-м воевал в партизанском отряде, который затем влился в Красную армию. Потом были «Киевский котел», за ним – концлагерь, и вдруг в 1942 году еврей Гольдинов появился в оккупированном нацистами Киеве, – рассказывает «Деталям» Никитин. – В Киеве он пропал. После войны достоверной информации не хватало, люди сочиняли, пересказывали легенды…
– Хотя «От лица огня» – роман исторический, многие изложенные в нем события кажутся невероятными. Вам удалось найти документы, подтверждающие вашу версию событий?
– Легенда об Илье Гольдинове в целом выглядела не очень достоверной. Я пытался выяснить, как он погиб, но долгое время в украинских архивах найти ничего не удавалось. Первый документ – свидетельство человека, который жил с ним в одном доме до войны – был обнаружен в базе данных Яд Вашем. Постепенно история обросла и документами из архива штаба партизанского движения, и из архива СБУ. Ядро романа – реальные документы такого класса, которые долго еще не будут рассекречены в Москве. Ведь речь идет о деле не репрессированного, но агента, выполняющего задание НКВД на территории, оккупированной нацистами. Книг и даже исследовательских работ, созданных на основе таких документов, совсем немного.
– Странно, что именно еврея отправили агентом в город, занятый нацистами. Илью Гольдинова хотели подставить?
— Это был один из ключевых вопросов: кому пришло в голову отправить еврея в Киев, оккупированный нацистами, и зачем? На вопрос «зачем» я получил совершенно четкий ответ: Гольдинову поручили найти заместителя начальника санитарного отдела НКВД, которого считали предателем, сотрудничавшим с гестапо. Этот человек действительно знал всю верхушку НКВД лично, и спецслужбы опасались, что он сможет опознать резидента. Предателя хотели либо перевербовать, либо ликвидировать. С этой целью и отправили агента.
Кто его отправил, теперь тоже известно: есть имя, фамилия. Не стану всего рассказывать, но найденный ответ, признаюсь, меня удивил.
– Илья Гольдинов и его жена Феликса назвали свою дочь Бат-Ами – в дословном переводе с иврита «дочь моего народа». Так вы назвали и роман в его украинском издании. Почему же в издательстве «FreedomLetters» он вышел под заголовком «От лица огня»?
– «Бат-Ами» было рабочим названием, но, когда книга была написана, я понял, что в этой истории зримо присутствует Провидение. Название должно было задавать вертикаль. «От лица огня» — это фраза из 68-го псалма, «лицо огня» – это лицо Творца в минуты суда, в минуты слома истории, когда сносятся города, гибнут миллионы, страдают народы… И в это же время в каком-то заштатном городе случается чудо: неизлечимо больная, парализованная девочка, которая должна умереть, вдруг идет на поправку и излечивается.
Кроме того, название, «Бат-Ами» дает повод задуматься: кто главный герой романа? Конечно, сюжет связан с историей Ильи Гольдинова, с его войной. Но пока мужчины воюют, женщины спасают жизнь, а эта книга не о смерти, она о жизни. Сейчас эта история живет под двумя названиями, позволяющими по-разному ее прочитать. У новых переводов, возможно, появятся и новые названия.
– Эта история связана с вашими семейными корнями?
– Да, она о моей маме и ее родителях. Но мне не хочется, чтобы ее рассматривали просто как семейную историю автора. Она касается многих этических проблем.
– Вам читатели не предъявляли претензий за то, что вы таким симпатичным и героическим сделали своего персонажа, который становится агентом НКВД?
– Не думаю, что возможны претензии к реальной истории. Да и потом, это ведь не единичная история. И в теперешней войне, начиная с 2014 года, похожие ситуации повторяются довольно часто: немало молодых людей с оккупированных Россией территорий точно так же выполняют задания украинских спецслужб в родных городах. А мы узнаем только о результатах: где-то взорван автомобиль влиятельного коллаборанта, где-то украинская артиллерия уничтожила клуб, в котором буквально накануне собрались десятки солдат оккупационной армии…
– Ваши герои – прекрасные люди: патриотически настроенный юноша и его жена, очень сильная женщина. Он еврей, она украинка. Они чувствуют, что строят новое, космополитическое, коммунистическое общество, основанное на равенстве и братстве. И при этом становятся винтиками тоталитарной государственной машины. Они не испытали разочарования в своих идеалах?
– Илья Гольдинов, действительно, стал заложником своего решения. В письме одному из офицеров НКВД он пишет, что все вышло не так, как они договаривались. А вот его жена никаким винтиком не стала. Она поняла, что государство не будет искать ее мужа. В одном из документов про него просто написали: «Погиб как еврей». Но Феликса все же добилась, чтобы был найден и наказан человек, из-за которого погиб Илья.
Нельзя сказать, что они разочарованы в системе. Враг для них не система, в которой они жили, враг для них, безусловно, немцы, нацисты. Это сохранилось и у того поколения, и, в значительной степени, у следующего. Такова позиция миллионов людей, живших в Советском Союзе. Феликса – представитель своего поколения.
А вот офицеры НКВД – действительно винтики. Я не знал об этих личностях ничего, пока не взял в руки документы, составленные и подписанные ими. Оказалось, что о них собрано много информации! Очень важные сведения нашлись на сайте международного общества «Мемориал», которое занималось репрессированными, в том числе – репрессированными сотрудниками НКВД. Как оказалось, практически все офицеры из этого дела либо до войны, либо после войны были репрессированы.
Важную роль сыграл, например, Даниленко-Карин – персонаж очень темный, как можно заключить, исходя из дел, которыми он занимался. При этом – человек талантливый, способный перевоплощаться, участвовавший в опасных операциях за границей… Когда я начинал писать роман, о нем было всего несколько строчек в Википедии. Сейчас – просто рулоны информации, многие изучают его работу.
Он был арестован в 1937-м, его долго допрашивали, пытали, избивали. Ничего не признал, не подписал, вышел из тюрьмы калекой. Из НКВД его уволили, но как только началась война, он подал просьбу вернуть его на работу. В 1953-м, когда был арестован Берия и расстрелян глава украинского МГБ Мешик, его чуть было не репрессировали второй раз. Но Даниленко-Карин к тому времени почти ослеп, так что на него махнули рукой и уволили уже окончательно. После чего он прожил еще 30 лет, написал несколько книг о своей деятельности и умер в 1980-х.
Слова Ханны Арендт о банальности зла относятся не только к бесчеловечности самой машины. В людях, которые приводят ее в движение, соединяются противоречивые качества. Человек глубок и в глубине своей темен. В романе есть персонажи, наполненные тьмой. Зло богато оттенками, это не просто черный квадрат.
– Ваша книга о давней войне. Сейчас, когда уже почти два года идет новая война в Украине, вам не хотелось бы поменять что-то в романе?
– Ничего. Действие романа закончилось в 1946 году. А то, что мы видим сейчас – материал для других книг о превращении России в фашистское государство.
– А вот многие российские деятели, наоборот, очень любят обвинять в фашизме Украину, и немаловажная часть российской риторики – апелляция к Холокосту, который в вашем романе занимает немалое место: часть действия происходит в Киеве во время расстрелов в Бабьем Яре. Главный герой романа погибает из-за антисемитизма местного жителя, но больше вы показываете украинцев, которые помогают Илье, рискуя собой. Насколько достоверна эта картина?
– Илья Гольдинов в 1941 году был командиром небольшого отряда в составе партизанского полка. Я нашел список полка, написанный его рукой. Он там единственный еврей, остальные – украинцы, русские. Они вместе воюют. Илья больше месяца провел в немецком концлагере, ему встречались знакомые, которые точно знали, что он еврей. Но его никто не выдал, это документальный факт.
Из концлагеря он пешком добрался до линии фронта, перешел ее, осенью прошел примерно треть Украины с запада на восток, а зимой дошел до Киева. Он же не по пустыне путешествовал! Он останавливался в домах украинцев, где-то спал, что-то ел… Некоторое время прятался у родителей жены, но было много и других мест, где его принимали.
Конечно, известно немало случаев, как выдавали евреев в похожих ситуациях: офицер или солдат Красной армии, попав в окружение, возвращался в родной город, и там его сдавали военному патрулю. Но с другой стороны, важнейший и очень показательный пример отношения украинцев к евреям — сентябрь 1941 года в Киеве, когда был взорван Крещатик, в том числе здание немецкой комендатуры, где погибло много офицеров. Генерал-майор Курт Эберхард, военный комендант Киева, не проведя следствия, обвинил в этом евреев. После подрыва Крещатика множество киевлян осталось без жилья, киевские скверы и парки были заполнены людьми, и казалось бы, в этот момент украинцев легко было поднять на погром? Но в 1941 году этого сделать не удалось. Киевляне знали, что евреи никак не могли взорвать Крещатик.
В Киеве были еврейские школы, но очень многие евреи учились в украинских, иногда в русских школах. Сидели за одними партами, пели одни и те же песни, влюблялись в одних и тех же девочек. Илья и Феликса – из того поколения. Поэтому погромов в этой части Украины в 1941 году практически не было. А вот после войны, в 1945-м, в Киеве погром был. И была совершенно четкая причина – недостаток жилья в городе. Иногда семьи возвращались, а их квартиры уже заняты. Куда деться? Ссоры вспыхивали независимо от национальности, но если сталкивались украинцы с евреями, начинались взаимные обвинения: «Вы нас расстреливали!» – «А вы все уехали в Ташкент, пока мы тут умирали в оккупации!»
Конечно, украинцы и евреи были в разном положении во время оккупации. Украинцев тоже могли убить без суда и следствия, но их не убивали только за то, что они украинцы. А евреев убивали именно за то, что они евреи. Запрещалось оказывать им любую помощь. Человек, который как-то помогал евреям, а тем более прятал их у себя, по статусу тут же приравнивался к еврею – убивали и его, и его семью.
Когда заходит разговор о том времени, я вижу, что многие просто не задумываются, каким высоким героизмом становилось решение спрятать в доме еврея. Люди рисковали всем, в том числе и своими детьми, и многие ведь гибли целыми семьями! Никто же не знал, что оккупация продлится два года, хотя и это немало – нет, были уверены, что немцы пришли навсегда. Оккупация могла длиться и целое поколение, и больше…
Оценив это, можно понять, как велико число праведников народов мира в Украине. И это при том, что мы даже приблизительно не знаем, сколько людей помогали евреям на самом деле. Многие погибли, иные умерли в 1950-60-х годах, когда подобное не считали заслугой… Да и тех, кто оставался во время войны на оккупированных территориях, в советское время считали людьми неблагонадежными. В анкетах десятилетиями сохранялся вопрос: «Находились ли вы и ваши близкие родственники на временно оккупированной территории?» Что эти люди делали, помогали евреям или наоборот, абсолютно не интересовало. Они все считались подозрительными личностями.
– Существует точка зрения, что если Украина официально не признает все преступления, совершенные против евреев во время Второй мировой войны, как это сделала Германия, то и проблема антисемитизма никуда не уйдет. Что вы думаете об этом?
– Я думаю, что бытовой антисемитизм в любой стране полностью не исчезнет, что бы ни делало государство. Его могут порождать малообразованность, несложившаяся судьба, неудавшаяся карьера… Когда два народа живут рядом, всегда найдется кто-то, считающий, что его обделили. C этим трудно что-либо сделать. Конечно, государство должно действовать, а в случае Украины хотя бы четко указать места, где погибли евреи, расследовать казни, выяснить, чьи были распоряжения, кто их выполнял, конкретно, в каждом месте. Открывать мемориалы.
– Могут ли возникнуть подобные проблемы у сегодняшних украинцев, оставшихся на оккупированных Россией территориях? Уже сейчас возникает непонимание между людьми. Что же будет потом, когда война закончится?
– Проблем будет достаточно, никаких сомнений в этом нет. У нас целые города разрушены, их придется восстанавливать. Но сейчас одна задача – победа в этой войне, у Украины нет выбора.
У меня в романе герои вспоминают Голодомор в Украине. Голодомор — прямое следствие того, что Украина не смогла отстоять свою независимость в 1919–1921 годах. И вот тут отчетливо видны параллели с нынешней ситуацией. Одна из, может быть, главных причин яростного сопротивления украинцев России в том, что у Украины есть опыт жизни под властью Москвы. Совершенно чудовищный опыт, оплаченный жизнями десятков миллионов человек.
Не сильно ошибусь, сказав, что с 1914 по 1954 год Украина была самым опасным местом в Европе. Такое количество людей мало какой народ терял. Первая мировая война, Гражданская, голод 20-х, потом чистки, массовые репрессии, Голодомор, Вторая мировая война, снова голод… Потеряв независимость, Украина понесла чудовищные человеческие жертвы. Страна не может допустить поражения в нынешней войне. Поражение приведет к гибели украинской цивилизации.
Анна Соловей – специально для портала «Детали». На фото: Алексей Никитин. Фото из личного архива ∇
